Едем из Рима в Фьюмичино как обрадуешься когда доедем! говоришь все машины отвратительны шумят трясут укачивают воняют придёт время будут другие повозки губы немного подрагивают помада скрыла мясистых гусениц их бабочки схлопнут крылья выпустят звук слипнуться сладостью скроют красными шторками сахар зубов нежную валторну горла лучше бы остались в Риме купались в фонтане расшвыривая брызги фотографировал лучше мой выход из фонтана за любые деньги пошли в оперу твой кларнет бывает фальшив скрипят стекла её глаз когда поёшь не берёшь даже си второй октавы пялился бы ревнуя на прохожих оценивающих мои ноги вечером на каблуках шла бы за тобой нервным убегающим спешащим в шуме Рима наслаждалась мощной неуклюжестью когда страдаешь не имея изящной мелодии моего тела глупый не знающий что смычок груб нетерпелив как кузнечик шевелящий лапками безумно страшными шипами пугающий девочку выпрыгнувший из сачка нравится догнать схватить руку успокоить снова дразнить Фьюмичино бездушное море выпуклые волны ругань чаек ветер сдувающий пудру бессмысленные прыжки с вышки в пучину разве только свежая рыба горячий шоколад утром удушающе хорошее настроение безнадёга радости мышц дефицит драмы угроза для любовного волнения  ветер раздражения один гонит поток надувающий парус твоего преклонения Афродите безумное желание порвать мою тунику держится на голодном стоне Минотавра предлагаешь скучное путешествие почти по прямой вместо жутких скитаний в лабиринте отсутствия смысла злобный несправедливый Зевс питает кривое моё зеркало взгляда  оценивающего масштаб нервных возложений на жертвенник моего тела ветви ног обовьют только раненного медведя стонущего от несправедливости предательства коварства изощренной подлости богине смешны заигрывания Кассандра нашептала помнишь все пассажи выстроенные игрой на судьбе двоих любящих полноту осеннего стола с дарами других вместо всего мстительно дразнящего сырые простыни Фьюмичино скука солёной воды разве только сардинка мелькнёт намекая на драму погони этот отвратный экипаж без душа большого зеркала вазы с гортензией без скрипа крыши шуршания срываемого покрывала изгнание из рая ради дурацкой тонкой тропинки среди заросших кустарниками скамеек к полоске разделяющей мою твердь и твое море кладу руку на колено прекрасный день возможно оценишь мою жертву следовать за тобой в курортный ад конечно тебе надо смотреть прямо оценивать дистанцию до другого экипажа похожего на лак моих ногтей облизываешь губы яркое солнце колеса журчат отбрасывая родник дороги назад впереди поворот с горы справа скользит стадо коз оставляя клубы чудесной пыли.

Евгений Олевский для Людочки, 4 августа 2016